– Так точно. Но остальные два в кильватере – военные транспорты.

– Совсем китайцы страху не знают. С чего бы им тут ходить? Наш курс был примерно известен. Впрочем, могли и не знать. А?

– Вполне. Или намеренно хотели проскочить под носом. Есть мнение, что это переброска из северных портов Китая морских и десантных сил к оспариваемым с вьетнамцами Парасельским островам. Скрытно, с эдаким загибом, обходя западной стороной. А может, напрямки к архипелагу Спратли, тоже спорные территории.

Естественно, радиограмму в штаб ТОФ о перемещениях китайских ВМС отправили. А там уж на усмотрение вышестоящих.

Конечно, вьетнамскую сторону предупредят.

* * *

Утром в полной мере возобновили воздушное патрулирование.

Объективный контроль непосредственно над ордером дополнительно обеспечивал Ту-142, что выписывал долгие широкие виражи, оглашая небо наплывами тяжелого рокота.

Пришла свежая и «сытая» тройка «Ту-шестнадцатых», разойдясь в сектора ответственности уже установленным порядком: две машины в ближней зоне и непосредственном контакте с эскадрой, одна дальним курсовым дозором.

И американцы усилили свое присутствие, на удивление пока всего четверкой «фантомов»… с «Минска» в противовес поднялась дежурная пара «яков».

Подсунулись ближе фрегаты, их опять можно было разглядывать в бинокли.

Точкой в небе наметился «Орион».

А вот «хорнеты» так и не появились, и объяснение этому вскоре пришло от экипажей Ту-95РЦ, что снова вылетели на патрулирование района Филиппин – взявшие их под опеку F-18 несли на фюзеляжах опознавательные знаки эскадрильи «Констеллейшн».

Зная, какими силами располагают американцы в регионе, несложно было сложить «два плюс два», предположив, что USS СV-64[132] продолжает оперировать близ базы Субик-Бэй, а залетные «фантомы» все-таки с «Мидуэя».

Впрочем, эти подозрения еще надо было доразведать.

* * *

– А вот наказаны они там, на ю-эс-эс «Констеллейшн»! – совершенно авторитетно и совершенно издевательски резюмировал Скопин. – За подфюзеляжное недержание! Здоровенный черномазый сержант, в лучших традициях «легендарной и непобедимой» (а здесь и мы можем выпячивать грудь – все, как и у нас, только морды, скажем, рязанские)… так вот, сержантище-негритос построил личный состав авиакрыла и давай сношать всех за провинность одного. Сначала… классическое «упал-отжался», прямо на полетной палубе, стройным рядком! А затем всей пилотской гурьбой гнать их на попаленный «Ривз» – торжественно и аврально белить да красить! Подвожу! Задача по деморализации условного противника условно выполнена, под условным заголовком «не одни мы достославны долбодятлами»!

На ГКП, где с утра согласно боевому распорядку приемный пост получал тактические императивы и эскадренную сводку от флагмана, послышались смешки! Давненько капитан 2-го ранга Скопин не шутил.

Даже будучи в старпомовской, что ни говори, сволочной должности, и то не переставал хохмить, пусть порой зло и по делу, и с подъе… подколом, а тут вот, поди ж ты… как заступил вместо командира, так и всё.

– Очевидно, нашего Андрей Генадича груз ответственности придавил, – высказал вслед не особо многословный штурман, командир БЧ-1, пытаясь пояснить непреложную безусловность.

А врио командира уже топал наверх, на мостик, на открытую палубу (еще и сам не решил, куда первоочередно), и не торопясь, но и достаточно резво… хватко цепляясь за поручни на трапах.

Вообще-то с главного командного пункта наверх ездил специальный лифт, но у «Генадича» это был такой бзик… почти каждодневный спортивный ритуал:

«Нормативы нормативами – по физо, но сам себя гонять не будешь, к первому рангу животиком обеспечен! Чтоб не матереть ряхой (благо «Петя» располагает пространством для пробежек), чтобы в полтинник девушки (ладно, женщины) любили не только за «адмиральскую звезду»… хотя черт его знает, что нас вообще ждет там в Союзе».

Андрей двигал заученным маршрутом: трап и поручни как брусья… знакомая перемычка перекладиной – хват неудобный, но на пяток раз подтяга вполне (хорошо «тропичка» вольна и под мышками по шву не пойдет), соскок и по коридору дальше!

«Люблю этот большой старый корабль!»

В районе второй палубы «вдруг, откуда ни возьмись, появился…» – навстречу попался целый полковник госбезопасности!

Сразу даже не узнал его в коридорном слабом освещении, а вот по запаху одеколона – это да, родив невольную усмешку: «У них там, в Москве, видимо, самый “зачетный” только один с одноименно “красным” названием».

Чекист выбрит, освежен уже упомянутым спиртосодержащим ароматизатором, однако недосып с лица просто так не уберешь – говорят, он днем бродит по кораблю, сравнительно быстро начав ориентироваться в запутанных бледно-серо-зеленых лабиринтах трапов, коридоров и прочих отсеков.

Говорят (уже нашлись любители «постучать»), почти по-замполитовски, нет-нет да и заведет разговор с личным составом. А по ночам, говорят, строчит отчеты. Куда? Да на Лубянку, куда ж еще!

«А-а-а, так вот почему я его сразу не распознал – не вытерпел наш прикомандированный, переоделся, стал как все!»

Всем прибывшим в Камрань офицерам КГБ, включая усиленный вооруженный взвод (тоже из какого-то особого ведомства), практически сразу выдали «тропичку», морского образца естественно. Форма, где малость, а где не по размеру великовато-мешковата… да еще и непривычна для «столичных штучек».

Автоматчики-спецназеры, те, сразу взопрев, переоблачились. А полковник продолжал «фасонить» в своем старом, блистая выправкой. Но вот… наконец, созрел – перекинул петлички-погончики.

«Только что тут осталось-то, уже сейчас ночью посвежело, дальше в Восточно-Китайском постепенно и закономерно температура пойдет на спад. Так что к Цусиме – всех к каптерщику на замену формы одежды… поздновато он», – скептически подвигал бровками Скопин. И не задерживаясь (обычное брошенное «здравия желаю»), не собираясь останавливаться, двинул дальше. «В конце концов, у нас БС по готовности № 2, и враг, сиречь условный противник, между прочим, за порогом. Между прочим, на дистанции визуального наблюдения. А командир идет по своим делам».

Полковник был вынужден увязаться – что-то ему было надо. Он и заговорил, малость озадаченно:

– У меня часы наручные остановились, вышел из каюты – навстречу офицер, уточнил у него время, он ответил, но… неужели сейчас только пять утра?

Скопин слушал не оглядываясь, нажал ручку кремальеры, открывая дверь – как раз вышли на открытую палубу – правый борт, восточная сторона. Южное солнце сразу «ударило» по сетчатке, заставив прижмуриться. И море плещется легкой зыбью под умеренным дуновением, дополнительно кидая «зайчики»… лепота! Ветерок поутру по-любому попрохладней не успевшего остыть со вчерашнего пекла железа надстроек.